Воскресенье, вокзал в Кальпе наглухо закрыт. Снаружи – площадка с белой разметкой для редких автобусов и скамейка под узким навесом. Слева – истрепанный автомат с газировкой и чипсами. Лучи солнца уже стали длинными, апельсиновыми, до последнего автобуса в Валенсию – еще четверть часа. Похрустывая кукурузными чипсами, я методично листаю галерею снимков, то на фотоаппарате, то на телефоне – даже снятые почти с одного ракурса, они все равно разные: тут полоска тени чуть шире, а тут горизонт чуть выше.
От Кальпе до Валенсии – почти пять часов на автобусе. Больше, чем я думала, и гораздо больше, чем хотелось бы. Причина не столько в расстоянии, сколько в самом маршруте пути: автобус методично заворачивает в каждый крохотный портовый городишко, высаживая одних и забирая других пассажиров. Какой-то задней мыслью я думаю о предстоящей дороге с сожалением.
Одиночество нарушает опрятный бельгиец. Едва представившись, он начинает подробно рассказывать о себе. Живет в Кальпе уже пять лет, на родине – бизнес, который приносит стабильный доход, необременный работой, он коротает дни, поедая в прибрежных кафе осьминогов и запивая их дешевым – не то, что в Бельгии! – пивом. Когда он спрашивает, что делаю в Кальпе я, рассказываю:
– Приехала из Валенсии посмотреть на «розовый дом».
Он едва не заливается смехом:
– Ты ехала пять часов, чтобы посмотреть на дом, и столько же поедешь обратно?
– Ну да, только это же не какой-то там дом.
Найти «розовый дом» оказалось просто: он возвышается над самым побережьем чужеродной махиной. Проект испанца Рикардо Бофилла, живой легенды архитектуры, чья карьера длится уже больше полувека, называется «Красная стена». Название – отсылка к образу североафриканской касбы («крепость» в переводе с арабского), сам дом – аллюзия на образ отовсюду просматриваемой, но недоступной крепости.
Я иду по то и дело взмывающим вверх и скачущим вниз улочкам, которые ловко сворачивают в самом неожиданном месте – не дорога, а аттракцион. «Розовый дом» прямо передо мной, но окружен забором: отмеченный на Google Maps крошечной звездочкой, как достопримечательность, проект Бофилла это вообще-то частная собственность. Едва ли я думала о его статусе, собираясь в путешествие, и уж точно не ожидала оказаться, проделав такой путь, перед непролазной изгородью. На счастье прямо к дому примыкает маленький неухоженный садик – ступаю на заповедную территорию и двигаюсь по направлению к дому. На фоне разлившегося синим моря он выглядит как мечта. Во дворе, на лестницах и площадках (того гляди, сейчас лестница развернется вокруг своей оси) – ни души. Только трепещет птичкой чье-то белье на веревке. Других признаков жизни нет, и я изо всех сил стараюсь не разрушить этого очарования: бесшумно двигаюсь между светом и тенью, и только щелкаю на кнопку спуска затвора. Музейную стерильность нарушают возникающие словно из ниоткуда такие же бестелесные тени с фотоаппаратами – все говорят исключительно шепотом и, делая кадр, смущенно отводят взгляд.
На крыше розового дома – невозможно синий бассейн, из закутка около него торчат загорелые ноги. В шезлонге распласталась тучная женщина, очевидно, жилец и полноправная хозяйка этого великолепия. Она ничего не говорит, но смотрит раздраженно – так смотрят на соседского ребенка, который таскает из чужого сада спелые яблоки. Кое-кто, впрочем, использует впечатляющую, напоминающую деталь замысловатого конструктора, локацию по-умному: модернистскую квартиру в розовом доме можно забронировать на Airbnb за 7 000 рублей в сутки, причем хозяйка так и говорит: «Если не хотите ночевать, приезжайте фотографировать». Тоже, конечно, не бесплатно.
Конфигурация здания – причудливый лабиринт, построенный на точных математических расчетах. Архитектор взял за основу форму греческого креста, которую продублировал четыре раза. В точках пересечения «крестов» – ванные и кухни, а в рукавах – жилые помещения трех типов, от небольшой студии на 60 кв. м до «трешки» в два раза больше. В «пустотах» – множество двориков и террас, которые соединены друг с другом лестницами в оттенках синего, от бледно-голубого до индиго. Бофилл использовал цвет для зонирования: фасад – ярко розовый, а все переходы окрашены в синий, который сливается с небом. В солнечный день причудливая игра света и тени искажает перспективу, то уменьшая, то увеличивая объемы здания – то и дело чувствуешь себя Алисой в Стране Чудес.
И ныне здравствующий Бофилл работал над проектом «Красной стены» десять лет (якобы дом строили для сотрудников местного санатория), и закончил его в 1973 году, но именно сегодня – на волне повального увлечения розовым цветом – он выглядит актуальным как никогда раньше. Испанский фотограф Андрес Галлардо называет «Красную стену» «раем для фотографа» и говорит, что сколько бы раз ни возвращался снимать этот дом, фотографии все время получаются разными.
Мой бельгиец ухмыляется, говорит, мол, какая это архитектура, то ли дело Средневековье! «Еще скажите, что это не красиво», – предлагаю я. Автобус рывками, как раненый зверь, двигается с места.
Все фото: Ирина Костарева
'Розовый дом' пока никто не прокомментировал
Прокомментируйте первым!