faces&places / Волонтерство в Исландии: охотясь за северным сиянием

Кате Рябовой 22 года, она из Санкт-Петербурга. Однажды девушка проснулась с мыслью о том, что во что бы то ни стало должна побывать в Исландии. Что из этого вышло – в нашем материале. Вы тоже можете рассказать историю своего путешествия, став героем Faces&Places.

О том, как я осознала

Однажды я проснулась с неожиданным осознанием, свалившимся на мою голову, словно из ниоткуда: я хочу в Исландию. Даже так: я должна поехать в Исландию. На тот момент я не знала об этой стране ничего, кроме того, что располагается она на маленьком островке посреди холодного океана. Но мысль была ясна и прозрачна. Забив в строку Google «Исландия» и уставившись на невероятной красоты нордические пейзажи, я окончательно убедилась: идея отличная! Так как я бедный студент, а уровень жизни и, соответственно, цен в Исландии – один из самых высоких в Европе, я поняла, что моему спонтанному порыву не суждено воплотиться в жизнь в ближайшем будущем. К тому же, население острова сосредоточено в столичном регионе, а красоты раскинулись по всей территории, но толкового автобусного сообщения между городами практически нет, железные дороги отсутствуют как таковые. Потому все блоги и интернет-ресурсы советовали мне брать напрокат машину. Это также было препятствием, так как а) это дорого б) водительских прав у меня нет. Итак, я решила: когда мне стукнет 50, у меня будут накоплены объёмные сбережения, водительский стаж, дети разлетятся из гнезда – вот тогда-то я и куплю себе тёплую куртку Columbia, грубые ботинки с бечёвкой вместо шнурков и билеты до этого холодного и прекрасного острова. Но у Вселенной на этот счёт были совсем другие планы.

О том, как я решилась

Одним зимним вечером 2014-ого моя [другая, не менее желанная] мечта поехать в Испанию на полгода по учебному обмену разбилась о камни суровой реальности. Я уже отложила деньги, я уже представляла, как горячее солнце греет мне лицо и как развеваются занавески – непременно белые – в комнате моей будущей съёмной квартиры, но… Пути были отрезаны. Это была катастрофа. Я поддалась депрессии, питерской промозглой тоске и … очнулась перед экраном ноутбука. «Ваше письмо успешно отправлено». Вот так, внезапно для самой себя, я подала заявление на участие в волонтёрской программе в Исландии. Всё как в тумане. Никто и никогда мне не советовал участвовать в подобных проектах, не помню, как нашла большую базу всех международных лагерей и организацию, «высылающую» волонтёров из Петербурга. Меньше недели ожидания – и исландская сторона одобрила мою заявку. Я пребывала в счастливом шоке. В заявке нужно было проранжировать несколько лагерей, чтобы, если ты не пройдёшь в один, была возможность попасть в другой. Я долго сомневалась, предпочесть работу с детьми младших классов или что-то, таинственно названное «Охотой за Северным Сиянием». Но Аврора и интрига её преследования перевесили.

Так я попала в лагерь Aurora Hunting, в малюсенький городок Эскифьордор, на восточное побережье Исландии.

Чёрный пляж, надвигается шторм, я перестала радостно скакать, чтобы сфотографироваться.

О том, как я добралась

Из Петербурга до Исландии можно долететь прямым рейсом. Причём из-за разницы во времени и длины перелёта ваш самолёт приземлится в Кефлавике в тот же самый час, что вылетит из Пулково. Но у меня, как у истинной петербурженки, была Шенгенская виза, потому я пошла витиеватым путём экономии (денег, но не времени) и приключений. Ночной маршруткой доехала до аэропорта Хельсинки, оттуда – самолёт в Осло, там – пересадка на прямой рейс до Исландии. Ах, эти маленькие дешёвые маршрутки до Хельсинки! Их конструкторы вдохновлялись средневековыми тесными клетками для пыток. В аэропорт я приехала около 3-4 часов утра.

Это был мой первый вылет из зарубежного аэропорта. Это был мой первый беспокойный сон на скамейках зала ожидания с рукой, мёртвой хваткой вцепившейся в чемодан и сумку с документами. Характерная особенность аэропорта Вантаа ранним-ранним утром – минимальное количество персонала и бодрствующих людей, умноженное на огромную территорию. В итоге единственным человеком, ответившим на пару моих вопросов, стал охранник. Было волнительно-тревожно, но в то же время меня не покидало ощущение того, что всё будет в порядке. Так и случилось. Быстрый перелёт до перегруженного аэропорта Осло, наводнённого потомками викингов. Все они как на подбор: статные, высокие и красивые; пока поднимешь глаза, чтобы рассмотреть лицо – в тебя врежется несколько суетливых пассажиров (из sms: «Мама, я выйду замуж за норвежца и буду ездить на нём на работу!»). Самолёт до Исландии маленький и уютный. Чувствуешь себя так, будто ты ловил попутки, и тебя согласились подвезти: кажется, все друг друга знают, оживлённо болтают на родном; ты в своей яркой спортивной куртке, выдающей туриста, ощущаешь себя белой вороной. Но смотришь восхищенно кругом и чуть ли не плачешь от невероятного кома счастья. Уже летишь, уже «взаправду».

И вот он: абсолютно белый остров в абсолютно тёмном океане.

Окраина Эскифьордор.

Я ожидала увидеть зелёно-желтые просторы мхов и лишайников, а не эту ослепительную белизну, оттенённую свинцом окружающего её океана. Как оказалось потом, всю зиму исландцам не хватало снега, было много дождей, и вот, под конец февраля, за день до моего прилёта страну запорошило. Начало программы было назначено на утро следующего дня. Я заранее забронировала себе номер в отеле – достаточно приличном и тихом, чтобы хорошо выспаться и избежать любого вида стресса, и достаточно отдалённом от центра, чтобы цена меня удовлетворила. Тогда, глядя на карту, я оптимистично решила, что утром где-то за 30-40 минут пешком дойду до «базы» WWF (принимающей волонтёрской организации). Опять же, Вселенная считала иначе.

О том, что первый блин – комом, или история первого дня

Итак, в день моего прилёта на исландскую землю падали пушистые комья снега. Весь день и всю ночь. У отеля я столкнулась с первым культурным шоком, а именно притеснением прав пешехода. 1) Отсутствие пешеходных дорожек. А именно: есть дорога для автомобилей, а есть островки асфальта около дверей. При этом снегом занесено и то, и другое. Испытанием было дотащить тяжелый чемодан до дверей хостела. Благо, в центре города дорожки в наличии. 2) Улицы не расчищались. Уровень снега по щиколотку держался неизменным все два дня снегопада. План идти пешком тут же сгорел алым пламенем, я решила ехать на автобусе, но… 3) Автобусы ходят раз в полчаса, а то и раз в 40 минут, а то и раз в час. Девушка на ресепшене пожала плечами: в Рейкьявике у всех есть автомобиль, а то и два.

Шторм подобрался непозволительно близко. У ледника Ватнайокутль.

Итак! Я опоздала на автобус. Я вышла неимоверно заранее, но за дверью отеля меня встретили сугробы снега, на которые не ступала нога человека, а уж тем более – колёса моего чемодана. Нести его на весу более минуты являлось физически невозможным для меня. Потому я, словно маленький упрямый мул, волоком тянула его вместе с ворохом снега, который образовывался под колёсами. В тот момент, когда я стояла на пешеходном переходе и думала, как же достичь остановки, которую со всех (!) сторон окружали сугробы высотой по колено (буквально!), я увидела его – автобус. От перехода до остановки метров 100. По бесснежному асфальту дороги чемодан прекрасно катится. Что было делать: я побежала до остановки прямо перед носом автобуса. В центре города тягловые упражнения продолжились: уже по тротуарам, так же заснеженным. Где-то через 15 минут я больше не могла унять дрожь в руках, остановилась, перевернула чемодан, отчаянно плюхнулась на него сверху. Стала оглядываться в поисках номера дома, чтобы понять, сколько продлятся мои мучения, и упёрлась взглядом в надпись: “World Wide Friends”.

Деревянная красная дверь Белого Дома открылась после стука, оттуда выглянул молодой человек, мой кэмп-лидер: «Привет, я – Чарльз. Как принц!». Я добралась.

Внутри копошились люди, царственной грудой лежали чемоданы, мы начали медленно знакомиться друг с другом и прибывающими. На улице нас уже ждал микроавтобус, все суетились, пытаясь помочь его загрузить. Вот тут-то и случилось пока что самое яркое знакомство в моей жизни: ко мне подошла девушка азиатской внешности, широко улыбнулась и спросила: «Это твой паспорт?». Да, я успела потерять паспорт в первые минуты в Белом Доме. Да, привет, я – Катя, я буду попадать в такие ситуации всегда.

Во время похода по подножью Горы в надежде увидеть китов.

В автобусе царствовало следующее разделение: Чарльз сидел впереди, периодически раздавая шоколадки или комментарии. В задней части автобуса расположились ребята, свободно общающиеся на английском, громко гогочущие, обсуждающие что-то так бегло, что я не всегда могла уловить идею. В передней части на сдвоенных сиденьях девчонки сидели тихо, разбившись на группки по страновой принадлежности. Я находилась на границе. Из разговора с соседкой-француженкой я поняла, что, во-первых, изъясняться на английском ей тяжело, во-вторых, она – девушка милая, но скромная. Через полчаса наш разговор зачах. Я стала прислушиваться к разговорам позади меня. Думала, что подловлю момент, чтобы развернуться, выдать что-то блестящее и вступить в оживлённую беседу. Но чем дольше я слушала, тем ниже падала моя самооценка. Пока я подбирала правильное значение слов на английском, разговор уносился в другое русло. Когда я брала слово, все уважительно замолкали и устремляли внимание к моей сбивчивой речи, и внутри меня что-то подлетало и разбивалось вдребезги. Казалось, всё, что я говорю – передано мною не точно, понято ими не так, как мне бы того хотелось. Я погружалась в пучину депрессии всё глубже, особенно когда молчала, потому что слышала: невероятный британский акцент хохочущей девочки-зажигалочки; неразборчивый шотландский мужчины, из фразы которого я улавливала, в лучшем случае, несколько слов; более понятные по произношению, но не по лексике, невероятные и смелые истории корейцев. Люди спорили, люди шутили, я молчала. Внутри себя я уже решила, что моего английского хватит для понимания поставленных задач и поддержания некоторого уровня общения, что сюда, в Исландию, я приехала познавать свой внутренний мир и поглощать каждой клеткой эти невероятные виды. А люди – это просто дополнение, без которого я прекрасно обойдусь.

И никаких душевных драм, сплошная самодостаточность.

В перерыв на кофе. Найдите трёх волонтёров и двух исландцев.

Во время поездки мы останавливались, чтобы поглазеть на красоты южного побережья. Первой остановкой был водопад. Он был величественен и прекрасен! Поток серебряных нитей, ниспадающий со снежной вершины. Радуга сбоку. Похватав камеры, все ринулись наружу. Ещё в Петербурге, провожая меня в дорогу, мой друг-оператор раскритиковал мой фотоаппарат в пух и прах и любезно одолжил свою камеру, заранее проведя ликбез по базовым премудростям. Вернувшись в автобус, я жаждала пересмотреть все снимки и … обнаружила, что камера их не сохранила. Она вообще не хотела сохранять их на карту памяти, чтобы я ни делала. В тот момент я уже чувствовала парализующую ауру грядущего нервного срыва. Но решила постараться ещё чуть-чуть и не сдаваться в его лапы так просто. Пошла к Чарльзу просить помощи. Кажется, просто после того, как он повертел камеру и так и сяк, побаловался с настройками – она сжалилась и сохранила кадр. Сказать, что я испытала облегчение – ничего не сказать: передо мной уже маячила перспектива лишиться возможности сохранять на память моменты своего первого самостоятельного, своего долгожданного, своего выстраданного путешествия в Исландию.

Но я всё ещё расстраивалась из-за людей, и даже записала в свой «бортовой журнал»: «Все такие самодостаточные. Не думаю, что мы станем семьёй». Но мы стали. Просто тогда я и не догадывалась, что девушка-хохотушка с британским говором станет для меня источником мудрости и вдохновения, близкой подругой, которая не исчезнет через пару месяцев после прощания. Что, пусть я так и не научусь понимать 100% речи шотландца, он будет меня смешить и утешать, что, когда лагерь закончится и почти все ребята разъедутся, он будет покупать мне «белый русский» в баре Big Lebowski, в Рейкьявике, и мы будем горячо обсуждать будущее его страны. Что я буду петь с корейцем Виктора Цоя в исландском караоке-баре. Что он, тот самый мальчик, который рассказывал невероятные истории, сделает меня – их частью, и навестит меня в Петербурге через год, когда будет совершать путешествие по Транссибу. Я не знала, как буду рыдать, прощаясь с каждым из ребят, сидящих в автобусе. Я не знала, как сильно они повлияют на мою жизнь, и она пойдет совсем по другому руслу.

Наш первый вечер в старой школе – шотландский, с хаггисом, ирисками со вкусом виски и всей необходимой атрибутикой.

О том, как две недели жить под крышей заброшенной школы на берегу фьорда в компании 26 незнакомцев

Мы въехали в маленький городок Эскифьордор ночью, миновав несколько подземных туннелей. Город блестел огоньками, которые отражались в воде фьорда, и поэтому издалека напоминал рой светлячков или россыпь драгоценных камней. В темноте ничего нельзя было разглядеть. Домом на следующие две недели для нас стало здание начальной школы. Утром первым делом я открыла дверь (спала в комнате прямо у входа) и выглянула наружу: миниатюрный красный рыбацкий домик на берегу фьорда, по которому гуляет ветер, разнося водяную пыль, и за всем этим наблюдает огромная гора. Каждое утро, открывая глаза и выпутываясь из сетей спальника, я смотрела на эту гору. Местные врали, не краснея, что это вулкан, и в течение своего пребывания там я в это свято верила. Но было в ней что-то настолько родительское, покровительственное, будто она заслоняла собой городок от всего плохого. Здание старой школы было обветшалым, но уютным настолько, насколько только могут быть полузаброшенные покинутые здания, скучающие по обитателям. На первом этаже единственной жилой комнатой была та, в которой ночевала я и ещё 10 девочек, вся жизнь кипела наверху, на втором этаже. Там находились ещё 2 большие спальни, маленькая кухонька с кладовкой, туалеты и – огромный зал со столом на 15 человек, старыми кожаными диванами и огромными окнами, выходящими на Гору.

Вид с порога старой школы.

Через пару дней школа приютила ещё один лагерь, и нас стало 27. Одной из пикантных особенностей здания, кроме ужасных сковородок и легендах о призраке, было отсутствие ванной. Потому мы ходили в местный публичный бассейн, где, кроме душей, нам разрешали пользоваться: двумя бассейнами, сауной, двумя горячими джакузи и одной ледяной бочкой. Что характерно, всё, кроме душей, размещалось на открытом воздухе, почти у подножья Горы. А на улицу, в минус три и снегопад, ты должен был выходить исключительно после душа = мокрый. В первый день я бежала под снегом до горячей ванны так, будто от этого зависит жизнь человечества.

Через неделю я ленно шлёпала до бассейна и залезала с исландцами в ледяную бочку на спор (им нужно было проверить, насколько я русская).

Это мы снимаем, кхм, подводное пение, для отчётного Happy video.

Походы в бассейн занимали минимум три часа, после мы шли домой, наступало время ужина, в гости частенько заглядывали местные: наш водитель Магнус, подаривший мне полбутылки самодельной исландской водки с романтичным названием moonshine только за то, что я – русская; мальчишки 7-9 лет, которые носились по школе, баловались, требовали изображать русскую мафию, расплавили наш единственный чайник, оставив его на включенной электрической плитке, но при этом очаровали всех и вся; группа парней 18-19 лет, поразивших меня знанием истории мировой и исландской, вовлеченностью в жизнь своей страны и любовью к своему маленькому городу: «Ты останешься в Рейкьявике после? О, Рейкьявик – это джунгли!».

Каждый вечер мы смотрели на небо в тревоге и отчаянии: есть ли тучи? Будут ли? И на экран ноутбуков, считывая прогнозы. Одной ночью мы даже дружно поднялись в 4 утра, ушли за границу города, жались друг к другу словно пингвины, с надеждой глядя на тёмное небо. Но всё безуспешно. Лишь одним вечером в зал влетел Чарльз с криком: «Аврора!!!». Сияние. Волны. Потоки зелёно-бирюзового света. Живая материя. Ленты на слабом ветру. Сравнений – тысяча. Результат один: слёзы счастья, восторг и Северное Сияние, отпечатавшееся на сетчатке моих глаз. После с моря пришёл шторм, и чудо больше не повторилось: вплоть до одного вечера в Рейкьявике, когда Аврора на пару минут мигнула мне зелёным глазом сквозь проталину туч.

Северное сияние

И, конечно же, работа. Мы помогали одной семье углубить хозяйственную постройку, под крышей которой располагалась небольшая конюшня, для того, чтобы держать на первом этаже овец. Вооружившись лопатами и кирками, мы в поте лица пытались хоть как-то раскопать замерзшую, жёсткую исландскую землю: исландцы только широко улыбались нашему напряженному пыхтению и поощряющим боевым кличам. Признаюсь, работа была не из лёгких, бОльшая часть группы решила не возвращаться в конюшни после первого же дня (нельзя их в этом упрекнуть): я и ещё четверо ребят задержались там подольше. Да, болели руки и спина, но зато нас кормили домашними кексами, перерыв мы посвящали общению с исландскими лошадками в стойлах, или грелись на солнышке и смотрели, как Бегги (сын хозяина) выпускает группу лошадей в загон, как они несутся вихрем на фоне фьорда, на фоне гор, как солнце играет в их гривах. Вот так где-то в получасе ходьбы от маленького городка Эскифьордор на восточном побережье острова Исландия есть конюшня с цокольным этажом, которую помогала строить я.

Ласковые исландские лошади

О том, как ужасающе прекрасна исландская земля

Она живая. Поначалу она не то чтобы смотрит на тебя свысока – она вообще на тебя не смотрит. Она величественна и невероятна. Она настолько древняя и гордая, что комфорт проживающего на ней населения не волнует её ни капли. Снег и дождь, сшибающий с ног ветер, ожившая змея Северного Сияния в темных небесах, холодные океанские волны, вечные ледники, спящие вулканы, колючие лишайники, горячие источники, мощные гейзеры, вода, издающая резкий запах серы, извилины фьордов, хребты гор, однотипная ладонь равнин и одинокий дикий олень где-то посередине: всё дикое, всё неприступное. The middle of nowhere. Однако исландцы знают, как найти тепло под толщей холода. Они хранят и чтут свой древний язык, практически не изменившийся со времён викингов. Они не просят многого. Они берегут то, что есть. Они укрощают диких лошадей, шутят о погоде, вяжут узорчатые свитера на зиму. И на лето. Их дети искренне, всем сердцем верят в эльфов и троллей, которые и отражают дух этой своенравной, древней земли. В детстве в них верят, став старше – с ними просто сосуществуют. И вдруг, мхи – становятся мягкими, дикие лошади ластятся и подставляют мохнатый лоб прямо под ладонь, тюлени приветливо «укают» из воды, киты машут хвостами, солнце греет, морской воздух наполняет лёгкие. И ты понимаешь, в какую бешеную гармонию тебя может привести понимание этого острова. Сколько покоя и чистого, неосязаемого счастья тебе дать, сколько мощи. Как это чувство лечит твой уставший дух. И как навсегда вонзается в мысли, в сердце этот маленький остров в тёмном холодном океане.

Поднимаемся на гору около озера Лагарфьоут. Позже мы услышим эхо сходящей лавины и решим спуститься, так и не достигнув вершины.

Краткий ликбез по волонтерству в Исландии

О том, за что придется заплатить

Взносы. Волонтёрские организации работают только с подобными им организациями. То есть вашу индивидуальную заявку они рассматривать не станут. И за услуги «отправляющей» организации нужно заплатить. Сумма будет зависеть от страны назначения и длины проекта (например, от 3,5 до 7 тыс. руб. для Петербурга). Политика эта объясняется тем, что многие ребята, получив приглашение и оформив с его помощью визу, просто приезжают в страну по своим делам – и след простыл. Плюс эта сумма идёт на обеспечение местных лагерей для иностранцев, которые, поверьте, с радостью к нам приезжают. Но на этом вступительные взносы в большинстве случае не заканчиваются. Принимающая организация тоже ждёт от вас взноса, чаще всего в сопоставимом объёме. Например, в Исландии всего две волонтёрские организации, обе, конечно же, некоммерческие: WWF (World Wide Friends, к которым ездила я) и SEEDS.

Кроме того, я оплачивала и стоимость трансфера до места проведения лагеря. Конечно, я могла бы предпочесть этому путешествие до восточного побережья автостопом, но сейчас понимаю, что в выборе не ошиблась: а) поездка заняла 12 часов; б) ребята познакомились и сплотились за это время; в) в конце февраля – холодно, и ничего, что можно было бы назвать «потоком» машин, на этой трассе нет (по крайней мере после г. Вик).

Билеты на перелёт до места и обратно вы оплачиваете сами.

Это я бегу на обед после работы.

О том, что вы получите бесплатно

Еда. Я был готова к аскетичным приёмам пищи. Казалось бы, ну чего ждать от волонтёрской организации? Куда там: каждое утро я мазала тост толстенным слоем Нутеллы и выкладывала сверху ненавязчивый узор из бананов. Холодильник и полки пестрили разнообразием. Каждый вечер кто-то готовил что-то традиционно национальное, и всегда это было вкусно, необычно, ново. Одно “но”: для лагеря в Эскифьордор еду закупали в бюджетном магазине Рейкъявика, с расчётом аж на две недели. Единственный магазин в самом городке был намного дороже.

Проживание. Вот тут обещанный аскетизм оказался правдой. В описании лагеря заранее уточнили: есть кровать и матрас, необходимо захватить с собой спальники. Мы жили в здании бывшей школы: полузаброшенном, но уютном, исправно отапливаемом. Отсутствие в здании душей решили, договорившись с местным бассейном о свободном посещении.

Компания и общее дело. Это, пожалуй, самое главное. Поверьте, в волонтёрские лагеря едут люди определённого склада характера. Открытые, дружелюбно настроенные. С невероятными историями за плечами. Любых возрастов (чаще всего, начиная с 18). Помимо общей работы – будут общие тусовки, игры, танцы, прогулки. Но не стоит думать, что у вас не будет минуты для себя: после утренней встречи и порции дел в рамках рабочих задач вы вольны делать, что захотите. Ребята, устававшие от социума, уходили гулять, рыбачить, или просто читали книгу – никто их не осуждал. Кроме того, WWF предлагали выгодные экскурсии по цене значительно ниже, чем в туристических офисах, кэмп-лидеры помогали советом: куда можно поехать после лагеря, что посмотреть, где дешевле арендовать машину и пр.

Вы выезжаете из Эскифьордор.

Практика разговорного английского. В своём лагере я была единственной русскоговорящей. Хочешь – не хочешь, а по-английски заговоришь, и неважно, страшно ли, много ли знаешь, каков словарный запас. Не только заговоришь: к концу лагеря думать начнёшь на английском, а по возвращении забывать некоторые русские слова.

Общение с местными. В целом, я убеждена, что в любой стране и в любом путешествии можно найти способ поболтать с местными. Однако во время волонтёрского лагеря они сами к тебе приходят! Они заранее прекрасно к тебе относятся, ведь ты бескорыстно помогаешь им и их соотечественникам. Да и, надо сказать, население острова – небольшое, поэтому люди рады увидеть иностранцев, послушать о жизни в других странах, рассказать о своей.

Удовлетворение от помощи окружающим. Проводить уроки экологии детям из младших классов, организовывать фотовыставки, делать выпуск нового журнала, помогать с уборкой, с посадкой растений, с мелкими строительными работами – главное, выбрать дело по душе и подойти к нему легко, творчески, с позитивным настроем.